Ежегодно в День поминовения люди отдают дань памяти умершим, посещают кладбища. В одном из телевизионных репортажей в апреле прошедших лет прозвучала цифра о 300 кладбищах в Чернобыльской зоне, так называемой зоне отчуждения. Многие приняли эту цифру, как информацию о местах захоронения людей. Но для меня, участника ликвидации аварии на ЧАЭС, эта цифра опять прозвучала зловеще - ведь рядом с кладбищами всегда находятся населенные пункты (деревни, поселки…) А теперь, где они? Десятки деревень Чернобыльской зоны!

Десятки деревень, поселков, хуторов, в которых стояли дома с немыслимыми уровнями радиации. Жить в них было нельзя даже через сотни лет…

Летом - осенью 1988 года мне пришлось работать в составе Оперативной группы Белорусского сектора Чернобыльской зоны аварии на ЧАЭС. Штаб Оперативной группы располагался в пос. Рудаков, между городами Брагин и Хойники. В состав оперативной группы входило 5 механизированных и химических полков, а также подразделения обеспечения: связи, ремонтные, медицинская рота, транспортный взвод и др. По численности личного состава насчитывалось около 7 тысяч человек. Эти воинские части дислоцировались в южных районах Гомельской области, в непосредственной близости от Чернобыльской зоны или даже в самой зоне. Их основной задачей являлась дезактивация населенных пунктов местности от радиоактивного заражения. Но складывающаяся радиационная обстановка на тот момент повлекла более усложненную задачу.

Вышестоящее командование по согласованию с правительством страны приняло решение о захоронении населенных пунктов с очень высокими уровнями радиации, т.е. не имеющими никаких перспектив на возобновление проживания в них.

Приказ есть приказ. Пошли механизированные и химические батальоны полков по деревням производить захоронение высокорадиационных домов.

Технически это выполнялось довольно просто. После радиационной разведки по определению уровней радиации, отдавалось распоряжение на захоронение деревни N. К дому подъезжает экскаватор, вырывает котлован. Затем армейским бульдозером (БАТом) дом опрокидывался в котлован и заравнивался землей. В это время пожарные машины водой сбивали радиационную пыль, поднимавшуюся от выполнения этих работ. И так дом за домом. Батальону на захоронение деревни отводилось время 7 - 10 дней, в зависимости от количества домов в населенном пункте.

Эти сухие армейские и технические термины о методике захоронения говорят о технике исполнения. А теперь представьте моральное состояние исполнителей - солдат, сержантов, офицеров. Все они были призваны из запаса. Возраст от 30 до 42 лет, у каждого должны быть обязательно дети! Это простые труженики, которые своими руками умели возводить, строить дома. Они созидатели, каждый в своем деле. Они кормят страну и т.д. И теперь им приказано разрушить дом, закопать его в землю! Поверьте, как непросто было убедить этих людей идти на выполнение этой боевой задачи.

При объезде своих частей, как-то заехал в одну из захороненных деревень в близи города Брагина. Остановил машину на центральной, единственной улице бывшей деревни. О том, что когда-то (месяц-два тому) здесь была деревня, напоминало кладбище, ровный ряд деревьев вдоль дороги (улицы) , да одичавшие собаки, выглядывающие из кустов. На месте домов росла высокая трава… Мне было не по себе, даже имея опыт войны в Афганистане. Видел убитых, раненных, сам на руках выносил…, но видеть захороненную деревню страшнее, неприятнее, чем видеть умершего или погибшего товарища. Это страшно, жутко! Даже не знаю, какие еще подобрать слова, чтобы описать это состояние, находясь в захороненной деревне.

Кто - то из подчиненных подарил мне несколько фото о том, как технически производилось захоронение дома, а затем как выглядела деревня после захоронения. До сих пор не могу спокойно смотреть на эти фотографии!

25 лет прошло с того трагического дня - дня аварии на ЧАЭС. Не думаю, что уже многое стерлось в памяти за эти годы. Ликвидаторы помнят все. Этим людям всегда будет помниться их работа в зоне аварии. Эта работа была сложнее, отвественнее, чем участие в боевых действиях. На войне ты противника или видишь или как-то ощущаешь. А здесь все настолько незримо, невидимо, непредсказуемо...!